Авторы: Алиса Онтенсоне
Алена Сотникова

01/04/23

Архитектура как проводник к первозданному. Материнская природа архитектуры

Архаичное человеческое стремление спрятаться от внешнего мира лежит в основе появления архитектуры. Рефлекс сохранения и защиты своего мягкого, хрупкого тела, особенно в наиболее уязвимом состоянии, глубоко укоренен в человеческом существовании из опыта пребывания внутри утробы. Если мы воспринимаем архитектуру как организацию пространства или, лучше сказать, его определение, то первая архитектура, с которой сталкивается человек — стены живота его матери. Это место, в котором он начинает свое существование, достаточно большое, чтобы он смог двигаться, и достаточно тесное, чтобы укутать и обеспечить ему комфорт.

Покидать утробу в бесконечно открытый мир страшно, непривычно и неудобно, и именно здесь начинается поиск пространства заботы длиной в жизнь. Незнакомые с собственными конечностями, новорожденные испытывают тревогу от пребывания в огромном, бескрайнем мире и мечтают вернуться внутрь матери, оказаться снова укутанными, надежно и тесно. Так, любящие руки или тугая хлопчатобумажная ткань пеленки выступают как новая пространственная организация, которая заботится о дезориентированном в неизведанной и пугающей среде новорожденном, образно и тактильно возвращая его обратно.

Таким образом, если пространство заботы несет в себе функцию обрамления границ человеческого тела, то пещера, первое жилище человека, как нельзя лучше снимает этот страх и дискомфорт пребывания на открытой местности. Пещера — не только щит от непогоды, но и ограждение, отсекающее все ненужное, пугающе обширное. Естественная кривизна стен создает всевозможные уступы, позволяя каждому человеческому телу найти идеальное место для себя. Интимное, темное пространство, где человек чувствует себя в безопасности, защищенным и скрытым от мира — как в утробе матери. Каменные стены пещеры заменяют пеленки, создавая новое пространство заботы — дом.

Улицы, площади и парки — это места приключений и опасностей, где человек всегда на виду. Дом же, большой или маленький, становится новым видом пеленания человека. Дом — место подзарядки, снятия напряжения и расслабления. Подобно тому, как на сумасшедшего надевают удерживающую рубашку, чтобы успокоить его, стены комнат дома укрывают человека, защищая его от внешнего мира как физически, так и метафизически.

Пространства заботы тоже существуют в городе: обычно это места, сужающие масштаб архитектуры до размера человека; места, где человек внезапно чувствует себя в безопасности. Часто такими могут быть участки органических неровностей: как естественный поворот улицы вверх в горном городе. Иногда они тщательно проектируются архитекторами, но чаще всего они появляются на пересечении иррационального и случайного. Неточности в планировании города также могут непреднамеренно создавать новые пространства заботы. Воронка, засасывающая с широкой улицы внутрь внезапного укрытия, где можно передохнуть перед тем, как снова выйти в опасный и ничем не ограниченный мир.

Пространство заботы — это оболочка для человека из камня и дерева, пеленание архитектурой. Оно может быть создано в проекте любого масштаба; оно является размышлением о человеке, о границах его тела и его уязвимости. Случайный закуток, спонтанно рожденный лишь для того, чтобы укрыть человека ненадолго, спрятать его от огромного мира. Место, спроектированное для того, чтобы не быть спроектированным и позволяющее людям быть там так, как им хочется, настраивая его в соответствии со своими потребностями. Уединенное пространство, где человек может вернуться обратно в состояние младенца, выйти ненадолго из беспокойной городской среды и передохнуть, прежде чем двигаться дальше.

то такое забота в городской среде, и где и когда человек по-настоящему ощущает ее? Возможно, когда,

то такое забота в городской среде, и где и когда человек по-настоящему ощущает ее? Возможно, когда, прогуливаясь по городу в жаркий день, он натыкается на кусочек тени

то такое забота в городской среде, и где и когда человек по-настоящему ощущает ее? Возможно, когда, прогуливаясь по городу в жаркий день, он натыкается на кусочек тени от крыши рядом стоящего павильона?

прогуливаясь по городу в жаркий день, он натыкается на кусочек тени от крыши рядом стоящего павильона? Когда он вместе со своим другом находит пустую скамейку в регулярном парке, идеально скрытую в ландшафте — так, что никто не сможет подслушать их глубокий разговор? Может быть, когда он, будучи ребенком, играет на улице и обнаруживает отличное место для пряток в виде загадочных ниш в экстерьере панельного дома? Или когда он находит прекрасную ошибку в городской ткани — уголок, скрытый от постороннего глаза, в котором можно скрыться и поцеловать кого-то очень важного?

от крыши рядом стоящего павильона? Когда он вместе со своим другом находит пустую скамейку в регулярном парке, идеально скрытую в ландшафте — так, что никто не сможет подслушать их глубокий разговор? Может быть, когда он, будучи ребенком, играет на улице и обнаруживает отличное место для пряток в виде загадочных ниш в экстерьере панельного дома? Или когда он находит прекрасную ошибку в городской ткани — уголок, скрытый от постороннего глаза, в котором можно скрыться и поцеловать кого-то очень важного?

Когда он вместе со своим другом находит пустую скамейку в регулярном парке, идеально скрытую в ландшафте — так, что никто не сможет подслушать их глубокий разговор? Может быть, когда он, будучи ребенком, играет на улице и обнаруживает отличное место для пряток в виде загадочных ниш в экстерьере панельного дома? Или когда он находит прекрасную ошибку в городской ткани — уголок, скрытый от постороннего глаза, в котором можно скрыться и поцеловать кого-то очень важного?